Противоречие принципов Петровской эпохи. Просвещение эпохи Петра Великого: наука, литература, театр и музыка Петровская эпоха

Публикации раздела Архитектура

П етровское барокко - архитектурное направление, которое появилось в 1703–1730 годах. Оно возникло на фоне увлечения Петра I голландской и немецкой стилистикой строительства зданий. Мы собрали 10 зданий в стиле петровского барокко, построенных в городе на Неве одними из первых .

Меншиковский дворец

Меншиковский дворец стал первым каменным зданием в новой российской столице. Его строительство длилось четыре года и было завершено к 1714 году. Проект дворца создали архитекторы Джованни Мария Фонтана и Готфрид Иоганн Шедель. Это трехэтажное здание с мансардой долго было одним из самых роскошных в Петербурге. Здесь проводились торжественные обеды царской семьи и даже свадьбы - царевича Алексея с немецкой принцессой Шарлоттой Софией и Анны Иоанновны с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским.

С дворцом связана городская легенда: Александр Меншиков, первый губернатор Санкт-Петербурга, должен был заплатить Петру двести тысяч рублей штрафа. Для того чтобы погасить этот долг, он продал кое-что из обстановки своего дворца. Петр Меншикова пристыдил: «В первый твой приемный день если найду здесь такую же бедность, не соответствующую твоему званию, то заставлю тебя заплатить еще двести тысяч рублей» . Меншиков волю царя исполнил, и его дом снова засиял богатым убранством.

Летний дворец Петра I

Летний дворец Петра I , построенный в 1710–1714 годах, был образцом для строительства домов «зело именитых» особ. Разве что отделка фасада и внутренняя планировка отличала царский дворец от домов его сановников.

Двухэтажное каменное здание было построено на голландский манер по проекту Доменико Трезини. Фасады здания выглядят изысканно - их украшают терракотовые барельефы - иллюстрации сражений в Северной войне, выполненные Андреасом Шлютером. Внутренняя планировка дворца отличается простотой - в нем всего четырнадцать небольших комнат и две кухни. Современники находили дворец неподходящим для царской резиденции, один из послов назвал его «жалким домом, нисколько не соразмерным со всем остальным» . По его словам, Летний дворец был «до того тесный, что зажиточный дворянин, наверное, не захотел бы поместиться в нем» . После смерти Петра во дворце жили как члены императорской семьи, так и царские сановники.

Петропавловский собор

Петропавловский собор , строительство которого началось в 1712 году на месте одноименной деревянной церкви 1703 года, долгое время был самым высоким зданием России. Высота колокольни, с которой и было начато строительство, составляла 122,5 метра. При этом, как гласит легенда, шпиль колокольни Петр распорядился возвести над тем местом, где был похоронен царевич Алексей, «дабы крамола никогда не восстала из земли и не распространилась по Руси» (царевича Алексея, сына Петра I, обвиняли в государственной измене). Петропавловский собор сильно отличается от традиционных русских храмов: это вытянутое в плане здание с очень сдержанными фасадами, которые оформляют только плоские колонны - пилястры и наличники с херувимами. Петропавловский собор стал первым российским храмом, построенным в тенденциях западноевропейской архитектуры.

Палаты Кикина

Палаты Кикина - один из старейших частных домов Петербурга. Свое название он получил по имени первого владельца - Александра Кикина, соратника Петра I. Его положение при дворе позволило построить роскошный дом, чем-то напоминающий Большой дворец в Петергофе. После того как Кикин, обвиненный в государственной измене, был казнен, в палатах разместили тогда не имевшую своего здания петровскую Кунсткамеру и личную библиотеку царя.

При Кикине палаты были одноэтажными, позже был надстроен второй этаж. В 1733 году, когда рядом появились казармы для полка Конной гвардии, в палатах разместились лазарет и канцелярия. Большой зал переделали в полковую церковь - в средней части палат появилась деревянная колокольня с куполом и крестом. В XIX веке здание еще неоднократно перестраивалось. Сейчас же палаты выглядят так же, как и при Кикине, - после окончания войны здание, сильно пострадавшее от обстрелов, реконструировали в формах петровского барокко.

Монплезир

Петр I был известен своей невзыскательностью и порой даже презрением к роскоши, поэтому его дворец в Петергофе, получивший название «Монплезир» , или «Мое удовольствие», имеет мало общего с дворцами других европейских монархов. Небольшое здание построили по рисункам царя архитекторы Андреас Шлютер и Иоганн Фридрих Браунштейн. Фасад одноэтажного здания из красного кирпича был выполнен в голландском стиле.

Если внешне дворец выглядит очень сдержанно и скромно, то в создании интерьеров Петр I отошел от своих аскетичных правил: в комнатах мраморный пол, стены, отделанные дубовыми панелями, потолки с росписью, богатая коллекция живописи и предметов искусства.

Монплезир ни разу не был перестроен, его внутренняя отделка не менялась - дворец сохраняли как память о первом российском императоре. Тот его очень любил, особенно за прекрасный вид на Финский залив, открывающийся с террасы.

Троицкий Александро-Невский монастырь

Александро-Невская лавра была заложена еще в 1710 году на том месте, где Александр Невский одержал победу над шведами. Эта символичность была очень важна для Петра - Москве с ее Георгием Победоносцем надо было что-то противопоставить, а будущую обитель он видел главным русским монастырем. На сегодняшний день самой старой церковью в монастыре, вокруг которой и строилась обитель, является Благовещенская (1717–1724). Автором проекта стал Доменико Трезини. Он построил прямоугольное в плане здание, фасад которого сдержанно украшен пилястрами и лепниной. Завершает храм граненый купол, установленный на световом фонаре. Впоследствии в этой церкви были захоронены члены императорской фамилии и царские сановники.

Кунсткамера и Академия наук

Петр I после поездки в Голландию и Англию вдохновился идеей создания собственного кабинета редкостей, или на немецкий манер - кунсткамеры . Он планомерно закупал как отдельные предметы, так и целые коллекции. В скором времени это собрание потребовало отдельного здания. В 1718 году на стрелке Васильевского острова были заложены «Палаты Санкт-Петербургской Академии наук, Библиотеки и Кунсткамеры».

По преданию, место для строительства музея лично выбрал Петр I. Он увидел необычную сосну: «Отрубок сей достоин примечания по находящемуся в нем суку толщиною в дебелую человеческую руку, который, выросши из одного места и нагибаясь полукружием, наконец врос в другое расстоянием на 1 аршин и 10 вершков от своего исходища» . Петр сказал: «Где нашел я сие любопытное дерево, тут да будет и Кунсткамера построена» . Первые эскизы музея были сделаны Андреасом Шлютером, а после его смерти доработаны Георгом Маттарнови. Петр был так заинтересован в строительстве Кунсткамеры, что жертвовал на него так называемые кабинетные (то есть свои личные) средства. До середины XIX века в башне Кунсткамеры размещалась и первая в России астрономическая обсерватория. На вершине башни сначала планировали сделать флюгер, но потом было решено установить там армиллярную сферу, представляющую модель солнечной системы.

Марли

Небольшой двухэтажный дворец, расположенный в западной части Нижнего парка Петергофа, получил свое название в честь резиденции Людовика XIV Марли ле Руа. Двухэтажным дворец решили делать не сразу: сначала Петр распорядился возвести одноэтажное здание, и уже когда оно было подведено под крышу, было решено построить второй этаж. Марли стало первым русским зданием с коридорной системой планировки - системой изолированных комнат, связанных одной галереей. В Марли приезжали члены царской семьи - Екатерина I, Анна Петровна с мужем, герцогом Голштинским, Николай I с Александрой Федоровной. Здание использовалось и как место хранения личных вещей Петра I - одежды, посуды, дипломатических подарков и картин. Некоторые экспонаты и сегодня можно увидеть в музейной экспозиции, развернутой в залах Марли.

Павильон Эрмитаж

Эрмитаж был построен согласно бытовавшей тогда моде на так называемые приюты отшельника. Автором проекта стал Иоганн Браунштейн, начавший строительство в 1721 году и завершивший его уже после смерти Петра I. Вокруг здания на средневековый манер прорыли ров, через который был перекинут разводной мост.

В нижнем этаже Эрмитажа располагались хозяйственные помещения - чулан, кухня, буфет, оттуда на специальных подъемниках на второй этаж доставляли еду. Гости также поднимались на своеобразном лифте - подъемном кресле. Правда, после того, как во время посещения Эрмитажа Павлом I один из тросов оборвался, было решено построить лестницу.

Здание государственных коллегий

В 1718 году Петр I принял закон об учреждении государственных коллегий . В скором времени для них потребовалось отдельное здание. Архитекторы Доменико Трезини и Теодор Швертфегер начали строительство на Васильевском острове в 1722 году. Петр I распорядился, чтобы все коллегии располагались в отдельных зданиях, но при этом в каждое из них можно было пройти один за одним - Трезини спроектировал план, согласно которому каждый корпус имел свой вход, был перекрыт отдельной крышей, но все коллегии соединялись в единую 400-метровую композицию. Архитектор создавал проект под впечатлением от Биржи в Копенгагене, где жил до переезда в Петербург.

Интересно и расположение здания - перпендикулярно набережной. С этим фактом связана одна городская легенда: строительство здания Петр I перед отъездом из Петербурга поручил Меншикову. В благодарность за службу он обещал отдать под усадьбу Меншикова всю оставшуюся после строительства землю. Царедворец рассудил, что если расположить здание вдоль набережной, то земли останется совсем немного, поэтому он и решил поставить его таким необычным способом. Конечно, Петр I, увидев это, пришел в ярость, но сделать ничего не мог.

Своего предназначения здание так и не выполнило. При Анне Иоанновне центр города был перенесен на Адмиралтейскую сторону, куда постепенно и переехали коллегии. Сейчас в здании располагается Санкт-Петербургский государственный университет.

"Время помпезных, лозунгообразных гимнов безвозвратно миновало, ему на смену приходит эра высокой поэзии, и не за горами пора, когда, к примеру, английский гимн положат на слова Шекспира... а российский - Пушкина", - говорит композитор Андрей Петров

- Не возражаете, Андрей Павлович, если не будем сегодня говорить о грустном? Это я о прошедшем юбилее Питера.

А мне не кажется, будто это такая уж скорбная тема. Хочется верить, после окончания всех торжеств по случаю трехсотлетия о моем родном городе не забудут на несколько ближайших десятилетий и юбилей окажется не финальным аккордом, а началом большой программы по возрождению Петербурга. Город того заслуживает. Еще более в этом нуждаются питерцы. Наблюдал за предпраздничной суетой, за поспешной покраской фасадов и укладкой свежего асфальта на центральных улицах и ловил себя на мысли: вспомнят ли в запарке о рядовых горожанах? К примеру, тысячи блокадников продолжают доживать век в коммуналках. Это стыдно... Говорят, в Питер переберется верхняя палата парламента, сюда переедет Министерство культуры. Может, это единственная возможность вдохнуть жизнь в город?

- ...Почетным гражданином которого вы, Андрей Павлович, являетесь.

Горжусь этим фактом. За все годы, что присваивается звание, лишь двадцать один человек удостоился подобной чести - Иосиф Бродский, Дмитрий Лихачев, Кирилл Лавров, Алиса Фрейндлих, Ольга Берггольц, Жорес АлферовЙ С 1998 года и я в этом списке. Кстати, в рамках прошедшего весной музыкально-театрального фестиваля "Почетные граждане Санкт-Петербурга - юбилею города" в Большом зале филармонии состоялся мой гала-концерт "Уличные мелодии в смокингах". Участвовали симфонический оркестр, камерный хор, ансамбль ударных инструментов. Это был мой, если можно так сказать, скромный вклад в празднование трехсотлетия.

- Разве вы не участвовали в конкурсе на создание гимна города?

Тут вот какая история... Глубоко убежден, время помпезных, лозунгообразных гимнов безвозвратно миновало, ему на смену приходит эра высокой поэзии, и не за горами пора, когда, к примеру, английский гимн положат на слова Шекспира, а итальянский - Данте.

- А российский?

Пушкина, по всей видимости. Но выберут не политическое заявление великого поэта, а строчки о русской душе, российской природе, нашей национальной гордостиЙ Словом, года полтора назад питерское отделение Союза композиторов посоветовало Законодательному собранию города подать пример всему миру. Мы посчитали, для Питера не придумаешь ничего лучше, чем музыка Глиэра, его "Гимн великому городу" из балета "Медный всадник". Там есть и возвышенность, и европейский стиль. Осталось решить вопрос со стихами. Казалось бы, зачем что-то выдумывать и изобретать, когда вот оно, знаменитое "Люблю тебя, Петра творенье"? Но слова Пушкина не вполне ложились на музыку, тогда мы предложили заменить одно четверостишие Александра Сергеевича своим:

"Великим Пушкиным воспетый,

Свидетель славы и побед,

В гранит и золото одетый,

Стоишь, мой град, в расцвете лет".

Текст поддавался редактированию, но нас даже слушать не стали. Пушкинисты подняли такой вой, словно совершено жуткое святотатство! В общем, наша идея провалилась, и от участия в конкурсе мы сочли за благо отказаться. Законодатели нас и в качестве экспертов не привлекали, у депутатов имелось свое жюри, оно все и решало. Кстати, среди предложенных вариантов был симпатичный текст Александра Городницкого, но победил не он, а другой. То, что утвердили в итоге, мне оценивать не хочется, скажу лишь, что Петербург достоин лучшего...

- У Москвы, по-моему, до сих пор никакого гимна нет - и ничего, восемьсот с гаком лет стоит.

Ошибаетесь. Гимном столицы еще в 1995 году объявлена песня Дунаевского "Я по свету немало хаживал".

- Извините, оплошал... Но я что спросить хотел: вас никогда в Белокаменную не сманивали?

Было дело. Но это история старая, сорокалетней давности. В начале 60-х возникла идея назначить меня председателем ленинградского отделения Союза композиторов, которое тогда возглавлял Соловьев-Седой. Видимо, со временем ему все порядком поднадоело, а тут еще Шостакович выступил со статьей в "Правде", предложив больше доверять молодым и вводить их в руководящий состав творческих союзов. Мне в ту пору было 33 года, и когда Дмитрий Дмитриевич принялся уговаривать, я не посмел отказаться. Если бы не Шостакович, ни за что не согласился бы. Прошло немного времени, и Дмитрий Дмитриевич позвал меня в Москву, предложив двигаться дальше и возглавить российский Союз. Тут уж я уперся, поскольку понимал: соглашусь - и переезда в Первопрестольную не избежать, чего никак не хотел.

- Настолько Москва вам не люба?

Во-первых, в питерской организации Союза было сто шестьдесят членов, и каждого я знал, а в Москве пришлось бы брать ответственность за пятьсот или шестьсот человек. Во-вторых, мне, конечно, жаль было покидать родной город. Подсознательно, интуитивно я пришел к единственно верному выводу: остаться.

- Где вы тогда жили в Питере?

На 4-й линии Васильевского острова в квартире моего дедушки, известного художника-керамиста Петра Кузьмича Ваулина. К примеру, это он делал облицовку мечети на Петроградской стороне. В Москве его керамика на зданиях Третьяковской галереи, Ярославского вокзала, гостиницы "Метрополь"...

- А мне казалось, над "Метрополем" Врубель работал.

Верно, эскизы Врубеля, но рисунки художника с бумаги на твердый материал переносил дед. Он подбирал плитку, придумал свою систему обжига. У него даже был собственный завод в поселке Кикерино под Петербургом, "Горн" назывался. В 30-е годы деда выслали в Куйбышев, и квартира пошла, как тогда говорили, под уплотнение. Кстати, жилье не такое уж роскошное - всего пять комнат. К счастью, у нас много родни, между ними жилплощадь и распределили. Но квартира превратилась в коммуналку. Жил я там долго, пока не женился и у нас не родилась дочка. Вместе с родителями и сестрой ютиться в одной комнате стало невозможно, и мы временно перебрались на дачу в Ольгино, это километрах в двадцати от города. Потом Союз композиторов дал мне маленькую двухкомнатную квартиру, откуда я и переехал сюда, в "Дворянское гнездо"...

- Наверняка этот дом на Петровской аллее считался тогда суперпрестижным.

Да! Под нами жили режиссер Товстоногов и актер Лебедев, этажом выше - художник Угаров, позже возглавивший Академию художеств СССР. В соседнем парадном - Мравинский и Толубеев-старший, а еще дальше - Белоусова и Протопопов, фигуристы. Квартиру над ними занимал начальник ленинградского КГБ. Когда Белоусова с Протопоповым остались на Западе, у них дома обнаружили только пустые шкафы - они все вывезли или заранее продали. Помню, все смеялись над чекистским командиром, который не видел и не слышал, как "предатели Родины" готовятся к побегу.

- А сейчас с какой публикой соседствуете?

Все скупают новые русские. Многих бывших жильцов нужда заставила продать эти квартиры и перебраться в более скромные. Скажем, Борис Штоколов, известный певец, так поступил. Печально...

- Надо думать, вам, Андрей Павлович, на плаву позволяет оставаться сотрудничество с кинематографом?

Это да, хотя, конечно, мои гонорары не сравнить с доходами шоу-бизнеса, там совершенно иные расценки. Но я не жалуюсь, работа в кино оплачивается хорошо, во всяком случае гораздо адекватнее и справедливее, чем труд композиторов, пишущих симфоническую, оперную, балетную музыку. Там ставки абсолютно не соответствуют затратам.

- Сколько, к примеру, может стоить симфония?

Тысячи две долларов.

- А музыка к кинофильму?

Дороже. Определенно дорожеЙ Понимаете, симфоническую музыку приобретает Министерство культуры, у которого существуют фиксированные ставки. А в кино - как договоришься. Много значит имя. Мэтрам, понятно, платят больше, новичкам - меньше, но, повторяю, киногонорар даже у нераскрученного автора не ниже трех-четырех тысяч долларов.

- А времени что отнимает больше?

Разумеется, классические жанры. В несколько раз. И времени, и вложенного труда. Даже при высокой интенсивности работы быстрее, чем за полгода, с симфонией не управиться. А заказ к фильму можно сделать за месяц.

- Странно, что все композиторы до сих пор в кинематограф не переметнулись... А, интересно, за исполнение в концертах песен из фильмов вам отчисления идут?

Конечно. Это же авторское право. Но, на мой взгляд, инструментальная музыка более универсальна и долговечна, чем вокальное произведение. Текст все же ассоциируется с определенным временем. Допустим, песня "Я иду, шагаю по Москве". Сразу вспоминаешь фильм Данелия, хрущевскую оттепель. А вот вальс из картины Рязанова "Берегись автомобиля" более самодостаточен, мелодия существует отдельно.

- Что плохого, если за "Усатым шмелем" видится Никита Михалков?

Это замечательно, но я говорю, что песни все же зависимы.

- Никита Сергеевич, кстати, налил вам сто граммов за то, что помогли ему певцом стать?

Хорошая идея! Надо бы обсудить с Никитой! У меня, к слову, и Валентин Гафт запел в "Бедном гусаре", и Андрей Мягков в "Служебном романе", и Олег Басилашвили в "Небесах обетованных"... Все трое - впервые.

- Басилашвили в "Вокзале для двоих" и на рояле заиграл.

Он только водил руками над клавишами. У Олега жена окончила консерваторию по классу оперной режиссуры, показала, как правильно пальцы держать, чтобы выглядело убедительно...

- Вам приходилось отказываться писать музыку к тому или иному фильму?

Однажды, лежа на пляже, от безделья взял да и подсчитал. Оказалось, отказов почти столько же, сколько принятых предложений. Обвал был после "Человека-амфибии", "Берегись автомобиля". Просто ураган какой-то! Андрон Кончаловский, например, предлагал поработать над "Асей Клячиной", но я считал себя, скажем так, урбанистическим композитором, а фильм был о деревне...

С "Иронией судьбы" не сложилось по другим соображениям.

- Наверное, жалеете теперь, что лакомый кусочек достался Таривердиеву?

В это время начинались репетиции моей оперы "Петр Первый". Я заканчивал партитуру и ни на что другое отвлекаться не мог... Профессия такая, что особой дружбы между композиторами не предполагает, но с Микаэлом у нас были прекрасные отношения, мне и в голову не приходило ревновать. Тем более что музыку к следующему фильму Рязанов снова заказал мне. Это был "Служебный роман". С Эльдаром Александровичем я так и сотрудничаю до сих пор, с возрастом наша дружба становится только крепче, хотя мы лишь лет пять назад перешли в общении на ты.

- Что так?

Питерская привычка, воспитание...

- Молодые режиссеры предлагают вам работу, Андрей Павлович?

Сейчас - редко. Но это и понятно. У них все же иная стилистика, другая эстетика. Например, в фильме "Москва" звучат известные мелодии, но они так аранжированы, что возникают второй, третий, пятый, десятый смыслы. Нет, я предпочитаю сотрудничать с режиссерами моего поколения. Вот с Виталием Мельниковым недавно закончили работу над исторической картиной "Бедный, бедный Павел"...

- Из той музыки, которую слышите на экране, за последнее время что-то запало в душу?

К сожалению, редко бываю в кино, мало смотрю телевизор и слушаю радио. Из того, что видел, "Мулен Руж" и "Чикаго" не произвели должного впечатления. С "Вестсайдской историей" и "Моей прекрасной леди" эти мюзиклы рядом не стояли. Нет, наверное, они сняты неплохо, качественно, но не более. Стандарты, не открывающие ничего нового. Думаю, сегодня в России музыка поинтереснее и поразнообразнее. Впрочем, моя осведомленность неполная, готов восполнить пробелы. Если дадите время, к следующей встрече обязательно подготовлюсь...

Наш известный канонист А. С. Павлов при всей осторожности в выражениях говорит:

«Взгляд Петра Великого на Церковь, как на служебную силу государства, образовался под влиянием протестантской канонической системы, так называемой территориальной, основной принцип которой выражается в положении cujus regio jus religio . Петр познакомился с этой теорией во время пребывания своего в Голландии по сочинениям известного юриста Пуффендорфа, из которых некоторые переведены потом по приказанию царя на русский язык. Принципы этой теории проглядывают во всех важнейших преобразованиях Петра Великого в сфере церковного управления. Начнем с уничтожения патриаршества и с учреждения Св. Синода» [А. С. Павлов, «Курс церковного права», 1892 г., стр. 507].

Довольно вспомнить принцип «Духовного Регламента», будто бы монарх есть «крайний судья» высшего церковного управления *.

* Формула присяги членов Синода по «Регламенту», гласит: «Исповедую же с клятвою крайняго судию духовных сея коллегии быти самого всероссийскаго монарха, государя нашего всемилостивейшаго»... Под этим «исповеданием» присягающий прибавляет: «Клянусь и еще Всевидящим Богом, что вся сия мною ныне обещанная, не инако толкую в уме моем, яко провещеваю устами моими». (Регламент, 1883 г., стр. б). Можно лишь удивляться, что епископы Православной Церкви принимали такую присягу, при которой Синод никак не может быть церковным управлением. Впоследствии знаменитый митрополит Ростовский Арсений Мациевич, вызванный в Синод, согласился принять присягу лишь изменивши ее, именно поставивши крайним Судией Синода самого Иисуса Христа. Императрица Елисавета, при которой это произошло, оставила «дело» без последствий, но позднее, когда митрополита Арсения уже при Екатерине II судили за протест против отобрания церковных имуществ, ему поставили в вину и это прежнее «преступление»...

Петр, впрочем, сам определил отношения Синода к царской власти:

«Синод в духовных делах имеет такую же власть, как Сенат в мирских». «Таким образом, - замечает А. С. Павлов, - во главе Церкви, по законодательству Петра, стоит та же самодержавная власть, что и во главе государства» (стр. 508).

Сто лет после Петра при составлении основных законов православная вера признана господствующей, и от самого монарха требуется ее обязательное исповедание. По основным законам «император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния» (§ 42). Только в сем смысле, поясняет примечание сего параграфа, император в акте о наследии престола именуется «главой Церкви», хотя это выражение, конечно, очень плохо выбрано и может быть объяснено лишь тем, что акт составлялся при императоре Павле в 1797 году [«Свод Законов», т. 1, часть 1-я, изд. 1892 г.]. Но если мы, оставаясь православными, не могли явно и последовательно провести протестантского принципа цезаропапизма, то противоречие веры и практики, внесенное церковной реформой Петра, не могло не действовать деморализующе на нашу религиозную жизнь.

Здесь вопрос идет не о личной религиозности Петра Великого. Несмотря на кощунственные пародии церковной иерархии с «князем папой» во главе, он без сомнения верил в Бога и во Христа Спасителя. Но он действительно имел сильные протестантские наклонности. Лютера он вообще ставил очень высоко. В 1712 году перед статуей Лютера в Вартбурге он восхвалял его за то, что «на папу и все его воинство столь мужественно наступил для величайшей пользы своего (?) государя и многих князей» [А. Доброклонский, «Руководство к Истории Русской Церкви», выпуск IV, стр. 69]... Похвала для религиозного реформатора не особенно лестная, но хорошо рисующая взгляды самого Петра на Церковь.

В 1699 г. Петр Великий устроил для своих подданных два новогодних праздника. Сначала 1 сентября по обычаю отцов и дедов отпраздновали наступление 7208 г. от сотворения мира. А три месяца спустя, 20 декабря, Петр I издал указ о повсеместном праздновании нового 1700 г. по европейскому летоисчислению - от Рождества Христова. На подготовку к празднику 1 января подданным отводилось всего 11 дней, и государь заботливо перечислял, что надобно сделать: украсить дома еловыми и можжевеловыми ветками, устроить огненные потехи и фейерверки, стрельбу из пушек, жечь костры, поздравлять друг друга и дарить подарки. Так начался в России XVIII в. и новая культурная эпоха.

Смысл петровского культурного переворота. Не случайно начало «нового времени» в России так неразрывно связано с именем первого императора. К XVIII в. самодержавие превратилось в самую могущественную силу, соединяя в себе власть монарха, православной церкви и самовластье народа. Царь в России воспринимался не только как держатель верховной власти, но и как всесильный, мудрый, строгий и справедливый отец большого «семейства» - подобно «главесемьи» в патриархальной крестьянской семье.

Именно в правление Петра I государство окончательно подчинило себе церковь. После смерти патриарха Адриана в 1700 г. новый патриарх избран не был. Временное управление церковью осуществлял «местоблюститель патриаршего престола», соратник царя Петра Стефан Яворский. Со смертью последнего в 1721 г. патриаршество в России вообще было упразднено, а руководство церковью передано светскому государственному ведомству - Синоду. Глава государства автоматически стал и главой русской православной церкви. Идеологическое оформление новых отношений государя и церкви наиболее ярко выражено в произведениях самого романтического и яростного идеолога петровского государства Феофана Прокоповича «Правда воли монаршей» и «Духовныйрегламент» (1721,1722). Втом же 1721 г., после блистательного завершения многолетней войны со Швецией (Ништадский мир) царь Петр I стал первым российским императором.

Три главные силы российского общества: государство, церковь, народ - оказались слиты в лице государя, который правил как наследник престола, глава Церкви и выразитель народной воли. В этой триединой связке состоял секрет могущества российского самодержавия. Для Петра I государство оказалось идеальным инструментом преобразований.

Во времена царя-преобразователя оформляется культ национальной государственности. В системе нравственных ценностей на первое место выходит возвеличивание службы и труда, что получает универсальную формулу «службы Отечеству». Первый пример этому служению подавал сам государь, который, по словам А.С.Пушкина, «на троне вечный был работник » и заслужил несколько прозвищ: царь-плотник, шкипер Питер и т.п.

Личный труд Петра был не просто царской блажью, но осознанным пониманием назначения власти. В его собственном мировоззрении наука, профессионализм были возведены до уровня культа. Петр интересовался всеми новинками в мире с жадностью дикаря. Еще в пору своего первого анонимного отъезда за границу он велел вырезать на своей личной печати надпись:

«# ученик и ищу учителей ». Ученичество - вот ключевое слово ко всему образу жизни, культуры, самому духу и стилю петровской эпохи.

Этот дух ученичества, пытливого «почему», культ профессионализма, знаний, идеал служения Отечеству активно переносился в общественное сознание. Многочисленные указы великого государя, независимо от их содержания, теперь имели одну абсолютно новую примету. Почти все они начинались со слова «понеже», что на современном языке означает «так как, поскольку, потому что». Неслыханная на Руси вещь: самодержавный государь пытается объяснять своим подданным принимаемые решения.

Петр старается выйти из круга формулы «по царскому велению» и логическим путем внушить подданным, почему надо брить бороды и носить европейское платье; почему запрещено строить каменные дома повсюду, кроме новой столицы на Неве; почему надо перелить церковные колокола на пушки; почему дворянским детям надо учиться и т.п. Сам факт, что самодержавная власть пыталась объяснить свои действия подданным, т.е. вступить с ними в диалог, свидетельствовал о новизне во взаимоотношениях государства и общества.

Сподвижники императора подбирались по принципу «усердия» и трудолюбия, а не только по знатности и личной преданности. Отсюда такое пестрое окружение Петра, которое приводило в восторг или замешательство современников: от «пирожника* Меншикова и певчего Разумовского до благородного Шереметева. Окончательным оформлением принципа принадлежности к сословию через служение стала знаменитая петровская «Табель о рангах» (1722). Главная мысль законодателя была очень проста: люди должны занимать должности в соответствии со своими способностями и заслугами перед Отечеством. Человек получал очень понятную и привлекательную перспективу сделать карьеру, пройдя все четырнадцать ступеней: в гражданской службе от коллежского регистратора до канцлера, в военной - от прапорщика до фельдмаршала.

Таким образом, в жизнь и общественное сознание входило новое понимание жизненной удачи, «судьбы», «счастья». Теперь успех в жизни меньше зависел от слепого случая и мимолетной милости и в большей степени - от образованности и усердия самого человека. В культуре появился сильный личностный импульс, она перестала тяготеть к анонимности. Нация переходила к новым источникам развития: книга, образование, профессионализм, индивидуальный опыт, рациональное восприятие жизни. Новое общество и новая культура действительно рождались под стук топора, гром пушек и восторг петровских салютов.

Особенности политики государственного просветительства. Специфическая сфера приложения власти - культурная политика - во времена Петра I приобрела приоритетное значение и составляла важнейшую сторону всех петровских преобразований. Сам облик великого государя (и реальный, и, особенно, мифологизированный) воплощал в себе идею всеобщих перемен, во главе которых стоит власть. Посмотрите на картину В.А.Серова «Петр I», которую признавали лучшей из портретов первого императора России. Высокий, стремительный, могучий человек идет по берегу моря навстречу ветру, а за ним спешат, сгибаясь и изнемогая, его приближенные. Низкая горизонталь берега, вертикальная фигура царя в развевающейся одежде, наклонные, согнутые фигуры, следующие за ним...

В соответствии с идеалами Просвещения политика петровского государства носила сугубо рациональный характер. Правление Петра I прошло в непрерывных войнах, при помощи которых Россия утверждала свое право на значимость в европейской политике. В XVIII в. Россия воевала в общей сложности 56 лет. Военным задачам была подчинена вся государственная политика, в том числе и культура, от которой ждали такой же «пользы»: в «навигацком», артиллерийском, пушечном деле. Военизированный облик культуры этого времени сказался в особой любви к мундирам, премущественном издании книг по военному делу, в престижности военной службы. Все младшие сыновья в императорской семье (по петровской традиции) получали исключительно военное образование и фрак носили только за границей, предпочитая дома военный мундир.

Таким образом, основная черта новой петровской культуры заключалась в особой ценности военно-имперского сознания, «державной» мотивации жизненных позиций. В России укрепилась традиция ставить памятники. Первый в России памятник некоронованной особе был поставлен А.В. Суворову (скульптор М.И. Козловский, 1801 г., Петербург). Военный мундир (со времен Петра) превратился поистине в предмет искусства. При Петре стала формироваться система орденов и воинских знаков. Самый первый - орден Андрея Первозванного, орден «царей и генералов», был учрежден еще в 1698 г. Святой Андрей Первозванный считался небесным покровителем российской государственности и патроном русского военно-морского флота. И первым российским флагом в 1699 году стал андреевский флаг флота: косой синий крест на белом поле.

Важнейшей чертой петровских перемен стала необыкновенная страсть ко всякой «регулярности*, начиная от устройства государства и заканчивая выбором одежды для «ассамблеи*. Все публикуемые указы формулировали однозначные отношения. Улицы новой столицы планировались идеально прямыми (до сих пор в Петербурге многие улицы носят название «линий»), дома строились по утвержденным проектам. Весь Петербург просыпался по звуку барабана, полдень обозначался выстрелом пушки у Петропавловской крепости. Даже увеселительные петровские «ассамблеи» проводились по тщательно расписанным сценариям, а нарушение установленных самим государем правил каралось штрафами и немилостью.

Возвышение статуса службы, служения государству и государю выдвигало на первый план дворянское сословие. Именно на молодых дворян в первую очередь рассчитывал новый царь. В руках преемников Петра российское общество отчетливо принимает облик дворянской империи, а дворянство на основе усвоенной европейской традиции создает принципиально новую, светскую, русскую европейскую культуру. По указу 1717 г. дворянам рекомендовалось, по возможности, беседовать на иностранном языке, особенно при слугах. Исключительно дворянский облик новой культуры России подчеркивался даже в языковом отношении.

XYIII в. можно по праву назвать «золотым веком» русского дворянства.

Дворянство в XVIII в. получило уникальные возможности сыграть решающую роль в становлении новой культуры. Это было сословие, имевшее наибольшую степень экономической и политической независимости в России.

Дворянство уже во времена Петра I стало быстро приобретать облик «первого сословия*. Введение дворянских титулов (помимостарых «князей» появились «графы» и «бароны»)придавало «новым дворянам» необходимый блеск и прочный общественный статус. Ряды прежнего родового дворянства пополнялись за счет «выслуживших» это звание, поскольку достижение 8-го класса в государственной службе по «Табели о рангах» давало право на наследное дворянство.

К тому же утвердившееся крепостное право давало дворянам еще и относительную экономическую независимость от государства и самого царя. Недовольный или опальный дворянин всегда мог удалиться в свое имение, где к его услугам имелись все малые копии столичной жизни: свой театр, балы, свое общество.

Уникальным аспектом новой европейской культуры России стало сильное влияние женского начала. Ведь почти весь век российского Просвещения на троне (с небольшими перерывами) находились женщины, в том числе Екатерина Великая. Лишь два императора в истории России удостоились звания «великий»: Петр I и Екатерина И.

Женское просвещенное правление, появление понятий «светская жизнь» и «светский салон» создали особый «женский мир» русской культуры. Положение женщины-дворянки, которое основывалось на идеях Просвещения, разительно отличалось от представлений о женщине как домашней безгласной рабыне, что было характерно для традиционно-патриархальной культуры. С момента петровского указа об обязательном участии дворянок в «ассамблеях» до культуры балов прошло всего несколько десятилетий.

В XVIII в. в руки образованных женщин-дворянок перешли ключевые сферы новой культуры: мода, воспитание и образование детей, интерьеры, искусство, литература. Их вкусы и запросы стали определять тематику литературных произведений, привозимых из-за границы книг, стиль быта, живопись, архитектуру. Любовная переписка сделала модным сентиментальный роман, домашнее чтение детям способствовало созданию домашних библиотек, заботы об устройстве дома дало импульс развитию живописи, архитектуры и т. д.

Утверждение «новой знати» привело к европеизации моды, быта, одежды - всем этим также занимались женщины. Именно они создали правила «высшего света», сочинили «язык цветов», «язык мушек» и вообще язык кокетства. Смена танцевальных пристрастий: менуэт - полонез - вальс- мазурка - отразила последовательность польского, немецкого и французского влияния на русскую культуру. Даже французские революционные идеи вначале совершили революцию в женской одежде, ураганом сметая фижмы, парики, корсеты, парчу. Примечательно, что вторым высшим орденом в России стал орден св. Екатерины, которым в 1714 г. Петр I наградил свою супругу - будущую императрицу Екатерину I.

Все эти «премудрости» выходили за рамки традиционного русского быта и традиционной церковной книжности и были предметом усвоения европейской культуры. Значит, главной движущей силой культурных изменений нового времени в России должна была стать новая система образования. Причем, теперь это должно было быть исключительно светское, рационалистическое, т.е. нерелигиозное образование.

28.Русское искусство Петровской эпохи

КЛАССИЦИЗМ

В первой четверти XYIII века в России осуществляются преобразов ания, непосредственным образом связанные с “европеизацией” русской культуры. Главным содержанием реформ в этой области было становление и развитие светской национальной культуры, светского просвещения, серьезные изменения в быту и нравах, осуществляемых в плане европизации.

Успех этих реформ Петр связывал с формированием нового мировоззрения, перестройкой культуры и быта русского дворянства в соответствии с европейскими ценностями.

Преобразования Петра I направили течение художественной жизни в новое русло. Процессы, обозначившиеся уже в предыдущем столетии (возрастание роли светской культуры, укрепление связей с Западной Европой), теперь мощно активизировались, получив радикальные импульсы. Благодаря петровским реформам именно светские, а не религиозные произведения вышли на первый план жизни, обретая стилеобразующий смысл. Все искусство было поставлено на службу уже не церковным, лишь опосредованно политическим, а уже непосредственно политическим целям прославления государства и воспитания идеального гражданина. Россия вошла в период своего рода ускоренного Ренессанса, стремительно усваивая опыт Возрождения барокко и раннего европейского классицизма, причем уже не в синкретическом, «западно-византийском», как совсем недавно, а вполне цельном варианте.

Архитектура, скульптура

Динамика стилевого развития русской архитектуры XVIII века нарастала своеобразно. В стране, с запозданием выходившей на общеевропейский путь развития, освоение западноевропейских стилей неизбежно протекает ускоренными темпами, причем уже на начальной стадии развития, в петровскую эпоху, существуют зачатки всех стилевых линий, через которые предстояло пройти русской архитектуре на протяжении века. Сущность переходного времени выражалась состоянием многостилья, когда русское искусство образно говоря «примеряло» себя к разным европейским стилям, еще не сделав окончательного выбора, совмещая в себе черты барокко, классицизма и рококо.

Особое значение имело строительство новой российской столицы - каменного Санкт-Петербурга, в котором принимали участие иностранные архитекторы и которое осуществлялось по разработанному царем плану. В разработке плана принимали участие как иностранные, так и русские архитекторы. Им создавалась новая городская среда с незнакомыми прежде формами быта, времяпрепровождения. Изменилось внутреннее убранство домов, уклад жизни, состав питания и пр.

Главной архитектурной доминантой в Петербурге стал Петропавловский собор, увенчанный позолоченным шпилем, высота которого достигала 45 м. Петр строил Петербург как европейский город, хотя решающими для формирования стиля новой столицы были его личные вкусы, особое географическое положение и климатические условия. В самом начале строительства города Петр ориентировался на Амстердам.

В целом облик города при Петре имел необычайно своеобразный вид, так как стиль архитектуры включал и элементы барокко, и европейского классицизма XYII века, и французского “регентства” рубежа XYII -XYIII веков.

В середине века усилившаяся стилевая тенденция к скульптурной экспрессии форм сказалась на силуэте Петербурга, обогатившегося множеством новых, высоко поднятых колоколен и церквей. Причем вместо шпилей появились, подчеркнуто национальные мотивы пятиглавия, ярусности, башнеоб-разности, отчего силуэт города получил новые объемно-пластические акценты и несвойственный ему ранее живописный характер. «Регулярная» российская столица Петербург становится символическим воплощением образа самой абсолютистской империи с ее идеей всеобщего порядка.

В новой столице работали зодчие разных национальных школ. Русские, итальянские, голландские, немецкие и французские архитекторы возводили в русской столице дворцы, храмы и государственные здания, архитектура которых имела общие художественные черты, определяющие архитектурный стиль, обычно называемый русским барокко первой трети XVIII века или петровским барокко.

Все многообразие индивидуальных творческих взглядов различных архитекторов на практике смягчалось под влиянием двух основных факторов: во-первых, воздействием русских многовековых традиций, носителями и проводниками которых были исполнители архитектурных замыслов - многочисленные плотники, каменщики, штукатуры, лепщики и прочие строительные мастера. Во-вторых, ролью заказчиков, и, прежде всего, самого Петра I, который чрезвычайно внимательно и требовательно рассматривал все проектные предложения архитекторов, отвергая те, которые не соответствовали, с его точки зрения, облику столицы, или внося существенные, а иногда и решающие изменения.

Неоценимую роль в этом сыграли великие русские и иностранные ар-хитекторы. Одним из известнеиших представителеи западнои архитектурной школы, работавших в России, был Франческо Бартоломео Растрелли (1700-1771г.), сын итальянского скульптора К.Ф. Растрелли, служившего при дворе французского короля Людовика XIV. Наиболее известные его творения - это и ансамбль Смольного монастыря в Петербурге (1748-1764г.), созданный в традициях русских монастырских ансамблей предыдущих столетий, и дворцы елизаветинских вельмож М.И. Воронцова и С.Г. Строганова в Петербурге, но в наивысшей степени его талант проявился в создании таких шедевров как Зимний дворец в столице, Большой дворец в Царском Селе и Петергофе (Петродворце).

Новая столица кардинально отличалась от традиционного древнерусского города - прямые, пересекающиеся под прямым углом улицы-проспекты, типовые проекты домов, европейский облик архитектуры. Во многом внешний вид города был определен творчеством уроженца итальянской Швейцарии, приехавшим в 1703 г. Доменико Трезини (1670 - 1734). Им были построены такие замечательные архитектурные шедевры, как Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий. Появляется новый тип усадебной архитектуры. По указанию Петра I Доменико Трезини впервые в русской архитектуре разработал в 1714 году образцовые проекты жилых домов, предназначенных для застройщиков разного достатка: одноэтажные небольшие для беднейшего населения, побольше для знатных.

Вместо древнерусских палат получает распространение тип дворца в западноевропейском стиле. Одна из первых построек такого рода - дворец А. Д. Меншикова в Петербурге (арх. Дж. -- М. Фонтана и Г. Шедель).

Первой постройкой в Петербурге был Домик Петра I. Небольшой деревянный домик Петра I был построен 24 - 27 мая 1703 года, буквально за 3 дня сразу же после первых побед русских войск на Неве во время Северной войны.

28 Мая 1703 года Петр I с генералитетом и знатными статскими чинами на 63 судах прошествовали к недавно построенному дворцу. Дворец был освящен, и стал местом жизни Петра в первые годы строительства Петербурга. В 1708 году появился первый "Зимний дом". Но свой первый дворец Петр любил и заботился о нем.

Сохранилось описание дворца. Площадь составляет 60 кв. метров, высота до конька крыши 5 м 72 см. Резное украшение на крыше указывает на то, что дом принадлежал бомбардиру. Вспомним о том, что в 1694 году в Преображенском полку была учреждена особая почетная рота бомбардиров, шефом которой был сам Петр I. Размер самого дворца никогда не менялся, рублен дворец был топором, сохранилась декорировка стен дворца под кирпич. В этом отразилась сама суть времени Петра, когда жили с опережением, подчас желаемое выдавалось за действительное. Пожалуй, Потемкинские картонные деревни берут исток от деревянного дворца, расписанного под кирпич.

У истоков маленькой речки Безымянный Ерик напротив первого дворца Петра I его Домика император решил создать одно из чудес нового города - регулярный Сад, "лучше чем в Версале у французского короля". Воображение Петра поразила эта роскошная загородная резиденция и в последствии он как в Петербурге в Летнем саду, так и в Петергофе старался превзойти чудо французского искусства.

Сад в Петербурге был основан осенью 1704 года и назван Летним. Петр принялся за новое дело для себя с характерной для него страстью к преобразованию. Первоначальный план сада был начертан самим Петром I, а русские архитекторы разработав и усовершенствовав его создали хитроумные лабиринты.

Многие его указы показывают с каким увлечением и размахом создавался Летний сад, например указы "О высылки из Москвы огородных семян и кореньев, а также 13 молодых робят для обучения огородной науке". Петр заботился о том, чтобы его сад закладывался по всем правилам искусства. Он заказывал много специальной литературы "образцовую книгу по фонтанам" и книгу о Версальском парке, из Голландии была выписаны 2 тома "Огородник с цветами (фигурами)", куплены "5 книг теории огородныя", "книга римских огородов". Для сада из Соликамска везли кедры и пихты, из Киева - вязы и липы. Лучшие садовники Европы и России участвовали в создании нового детища Петра I. Я. Роозен, К. Щридер, И. Сурлин, Крылов, Сляднев высаживали деревья вдоль геометрически распланированных аллей и подстригали их кроны в виде правильных шаров, кубов, конусов. Посланцы Петра ездили по Италии разыскивая для Сада "редкостные скульптуры". В Венеции была приобретена садовая беседка "редкой красоты". Петр не забывал заботится о своем Саде даже в тяжелые и трудные времена, которые казалось бы не способствовали мыслям о новом Петербургском парке.

В 1721 году вдоль Невы тянулись три крытые прозрачные галереи через которые посетители могли попасть в сад. Две по бокам белые из дерева, а в центре галерея на столбах из русского мрамора. В центре сада была установлена "Венус старинный" - Венера Таврическая, ныне хранящаяся в Эрмитаже. "Белая дьяволица" вызывала такую лютую ненависть приверженцев к "старине", что возле нее была установлена круглосуточно вооруженная охрана. На пересечении фонтанов были установлены фонтаны и статуи. У аллей, были свои названия. Была Шкиперская аллея, где Петр I любил играть в шашки со своими приближенными и пить пиво.

В петровские времена в Летнем саду был птичник, изящная беседка, дом с фонтанным снарядом, приводимым в движение по средству большого колеса, а рядом с ним зверинец. Была большая оранжерея с экзотическими цветами. В центре парка располагался водоем, выложенный плиткой, а в центре водоема был грот из которого бил фонтан.

Для питания фонтанов и лучшего их функционирования берега речки Безымянный Ерик были расчислены и углублены, была поставлена водонапорная башня. Безымянный Ерик стал называться Фонтанной рекой, а позднее просто Фонтанкой. Для осушения западной части парка прорыли Лебяжий канал, расширили и углубили маленькую, болотистую речку Мью, прозванную Мойкой и соединили ее каналом с Фонтанкой.

В 1710 году Петр I издал указ, обязывающий вести застройку южного берега Финского залива. Возводятся дворцово-парковые ансамбли в Петергофе. К 1725 году возвели двухэтажный Нагорный дворец. В дальнейшем дворец подвергся перестройке и был расширен в середине XVIII века. Архитектором Растрелли.

В этот же период у самого залива был выстроен небольшой дворец, состоящий из нескольких помещений для Петра I и парадного зала - дворец Монплезир. Были построены павильон для уединения “Эрмитаж” и небольшой двухэтажный дворец “Марли”.

До 18 века развитию скульптуры в России мешали церковные запреты. Более всего была распространена плоская резьба по камню и дереву. В XVIII веке в России происходил небывалый размах развития ваяния появления новой, западноевропейского типа скульптуры, какой еще не знала Россия.

Пётр пригласил в Россию скульпторов, ему посчастливилось привлечь одного действительно крупного мастера - итальянца Карло Бартоломео Растрелли (1675 - 1744) - выходца из Флоренции, приглашенного Петром в Россию в 1716 г. Им была создана целая галерея скульптурных портретов виднейших деятелей эпохи - бюст и конная статуя Петра (установленная около Инженерного замка в Петербурге), бюст А. Д. Меншикова, статуя Анны Иоанновны с арапчонком.

Живопись

В начале XVIII века, вступая на позиции искусства нового времени со значительным запозданием по сравнению с другими передовыми в художественном отношении европейскими странами, русская живопись по-своему отражает общие закономерности этой стадии развития. На первый план выдвигается светское искусство. Первоначально светская живопись утверждается в Петербурге и Москве.

Русские живописцы писали только иконы, а нужны были и торжественные баталии, прославляющие военные победы, и портреты царя и его приближённых. Русские граверы умели делать иллюстрации к церковным книгам, а нужны были виды строящегося Петербурга, изображения побед на суше и на море, гравюры к учебникам архитектуры, морского и артиллерийского дела.

Русская культура должна была высвободиться, наконец, из-под власти церкви, догнать, наконец, ушедшие вперёд европейские страны.

Петровская реформа, глобальные изменения в жизни российского общества дали сильнейший импульс для развития искусства. На рубеже двух столетий происходит резкая трансформация художественной традиции. Россия приобщается к западной школе живописи.

Петровские преобразования в культуре ставили целью не только привлечь иностранных художников, но и просветить отечественную публику, привнести в русское искусство лучшие традиции европейского художественного творчества. Период ученичества был для русских мастеров недолгим, и уже во второй половине столетия вернувшиеся из Италии и Голландии художники доказали миру собственный талант, обретенное мастерство, создавая непревзойденные шедевры.

Новое искусство характеризовалось усилением интереса к человеку, к его внутреннему миру, с одной стороны, и к строению его тела, с другой. Русские художники овладевают техническими достижениями западных мастеров: в обиход входят новые материалы (холст, масляные краски, мрамор), живописцы овладевают техническими приемами реалистической передачи окружающего мира. В работах начинает использоваться прямая перспектива, позволяющая показать глубину и объемность пространства. Художники в бликах и тенях прослеживают направление света, учитывают расположение его источника, учатся передавать фактуру материала: металл, мех, ткань и стекло. В живопись проникает невиданное дотоле многообразие образов и сюжетов. Самой, пожалуй, интересной сферой развития изобразительного искусства была портретная живопись, более всех других свидетельствующая о глубине и резкости произошедшего перелома. Первыми художниками, чье творчество ознаменовало рождение нового искусства, были И.Н. Никитин и А.М. Матвеев.

Наиболее интересным явлением в искусстве петровской эпохи стал портрет . У истоков портретной живописи нового времени стоит И.Н.Никитин (ок. 1680 - 1742). И.Н.Никитин ярко воплощает силу человеческих возможностей, открытых петровской эпохой. Крупнейший реформатор русской живописи, он разделяет с ним триумфы, а под конец - трагические невзгоды.

Портреты, созданные им в ранний пе-риод, уже представляют собой вполне европейские по характеру изображения, наиболее близкие произведениям французской школы начала XVIII ве-ка. Используя общеевропейский опыт, русский художник реализует свои собственные представления о мире, красоте и индивидуальных особенностях модели. Так возникает свой вариант портрета - общепонятный и неповторимый.

С портретов, которые он написал, смотрят сильные, резко очертанные лица царя и его приближённых. К кисти этого великого художника принадлежат такие произведения, как: портрет цесаревны Анны Петровны и царевны Прасковьи Иоанновны (предположительно 1714 г.).

Самым сильным его произведением является портрет государственного канцлера Г.И. Головкина (1720-е.г.). Откуда-то из темноты выдвигается вперёд его длинное лицо, суженное свисающими локонами парика. Чуть мерцают в полутьме на красноватом кафтане драгоценные орденские знаки. Но не ордена, не эффектный жест полководца - обычные тогда средства возвеличить - делают лицо Головкина значительным. Художник изобразил канцлера в упор, прямо и остро глядящим в глаза зрителю, и он смотрит на нас, как на противников в словесном поединке, зоркими глазами дипломата.

Помимо возросшей грамотности в рисунке и технике живописи он демонстрирует духовность выражения и взаимодействие образа со зрителем. Не меньшая серьезность присуща и «Портрету напольного гетмана» (1720-е.г.) . Авторская самостоятельность проявляется и в портрете С.Г.Строганова (1726 г.) и в картине «Петр-I на смертном ложе» (1725 г.). Со смертью Петра трагично закончилась и жизнь самого художника - он был судим по ложному обвинению и сослан в Тобольск.

К петровской эпохе по духу принадлежит и творчество другого русского живописца - Андрея Матвеева (1701-1739). По указу Петра он был послан в Голландию учиться, что обеспечило необходимый уровень знаний. Еще в период прохождения обучения им были созданы картины - «Аллегория живописи» (1725 г.) и « Венера и Амур». Самое известное произведение Матвеева - « Автопортрет с женой» (1729 г.).Произведение Макеева рисует новую для России культуру отношений. Муж и жена не просто выступают как равные: художник бережно и горделиво представляет зрителю свою супругу. Заинтересованность в делах искусства и трудолюбие выгодно отличали этого художника.

Особое место в изобразительном искусстве I половине XVIII в. занимала гравюра. Это был наиболее доступный широким массам вид искусства, быстро откликающийся на события времени. Виды морских сражений, городов, торжественных праздников, портреты великих людей - таков был спектр сюжетов, над которыми работали мастера гравюры. Лицо русской гравюры I четверти XVIII в. определяли мастера, сочетавшие в своих работах западную технику и национальный характер русской гравюры Иван и Алексей Зубовы, Алексей Ростовцев. Излюбленной темой работ А. Ф. Зубова были виды Петербурга, в которые обязательно включались водные пейзажи с кораблями.

Живописные миниатюрные портреты на эмали появились в России в начале XVIII века, первыми мастерами были Григорий Мусикийский и Андрей Овсов. Вначале на миниатюрах писали в основном портреты царствующих особ и членов их семей. В дальнейшем спрос на миниатюрные портреты был так велик, что в последней четверти столетия в Академии художеств был учрежден специальный класс миниатюрной живописи на эмали.

Ювелирное искусство

Преобразования и приобщение России к европейским традициям, культуре, быту в конце XVII - XVIII веков отразились и на изделиях русского ювелирного искусства. Само слово «ювелир», столь привычное сейчас, пришло в начале XVIII века на смену старому русскому названию «золотых и серебряных дел мастер». Причем, это не просто замена одного термина другим, а показатель наличия новых тенденций, связанных с европейскими веяниями в русской жизни, культуре и искусстве.

На протяжении веков развитие ювелирных украшений находилось в тесной зависимости от стилистических изменений моды, покроя одежд и т.п. Украшения начала XVIII века не отличались от аналогичных изделий конца XVII века до тех пор, пока не произошли и прочно не укоренились в быту изменения в костюме. Для украшения одежды и головных уборов по-прежнему использовались запоны разных форм и с разным декором (от скромных серебряных со стеклами до золотых, обильно дополненными алмазами, рубинами, изумрудами и эмалями).

Изысканным украшением костюма могли быть и пуговицы разных размеров и форм: плоские, в виде диска, шарообразные, куполообразные и т.д. Их делали из меди, серебра, золота, порой превращая в изящнейшие произведения ювелирного искусства. Пуговицы были гладкими литыми и ажурными сканными, с узорной чеканкой, чернью, эмалью, зернью, гравировкой, драгоценными камнями. По мастерству исполнения медные пуговицы порой превосходили серебряные. Во второй четверти XVIII века в Москве существовали цеховые объединения мастеров медных перстней и запонок, медных и железных серег, серебряных серег, медного пуговичного дела.

В 1700 году указом Петра I был введен новый обязательный для ношения костюм на западноевропейский манер; новый костюм, естественно, требовал новых украшений - среди русских ювелирных изделий впервые появились броши, диадемы, пряжки для обуви и платьев, запонки и др., широко распространенные в это время в Европе. За двадцать пять лет после указа новый костюм прочно вошел в быт русских дворян, хотя одежда купечества, мещан и крестьян существовала почти без изменений до конца столетия.

Для XVIII века, за исключением последних лет характерно женское платье с облегающим фигуру декольтированным корсажем и широкой юбкой; для мужчин вводятся французского образца кафтаны, камзолы, короткие панталоны, чулки, башмаки с пряжками, парик.

Русское общество познакомилось в XVIII веке и с таким новым для него явлением, как мода. Модная одежда распространялась с помощью готовых образцов, которые выписывались наиболее состоятельными дворянами из Парижа и Лондона; информация о модных новинках печаталась журналах «Трудолюбивая пчела», «Всякая всячина», «Магазин общеполезных знаний» и др.

Кроме моды в России XVIII века одежду дворян регламентировали также государственные постановления и указы, в которых четко определялась не только форма костюма, но и характер его отделки, ткань, цвет, украшения.

В связи с коренными переменами в женской и мужской одежде меняется и характер украшений. Вместо мониста, «кружева» и т.д. появляются броши различных форм, запонки, булавки для галстуков и причесок, эгреты (украшения для шляп), ожерелья, браслеты, диадемы, пояса, пряжки для платьев и обуви. Новым и весьма популярным украшением стал склаваж, который носили на ленте высоко на шее, порой, одновременно с длинными, свободно висящими рядами жемчужных нитей.

Бурному расцвету придворного ювелирного искусства в XVIII веке способствовала организация отечественных гранильных фабрик и привлечение большого числа опытных западноевропейских ювелиров для выполнения дорогих заказов петербургской знати. В 1721 году Петр I основал в Петергофе «Алмазную мельницу» для обработки драгоценных и поделочных камней, там же гранились и алмазы.

В XVIII веке в Петербурге было много опытных иностранных ювелиров - Жан-Пьер Адор, Иоганн Голиб Шарф, Иеремия Позье. Они долгие годы работали в России, обслуживая царский двор и знать. Знать способствовала распространению моды на все слои общества, разница состояла только в материале, из которого изготовляли украшения, и в искусности мастеров.

Позье оставил свои записки о пребывании в России в 1729-1764 гг. Там он отмечал, что «бриллиантов придворные дамы одевают изумительное множество. Они даже в частной жизни никогда не выезжают не увешанные драгоценными уборами».

Редкими и дорогостоящими украшениями были часы, которые привозились из-за границы, или же иностранный механизм вставлялся в отечественный корпус. К последним относятся нагрудные часы в форме креста с механизмом работы лондонского мастера Гарфа (Guarf). Серебряный корпус их декорирован с обеих сторон растительным узором в технике многоцветной эмали на скани.

Оригинальным украшением были подвесные ароматники, предназначавшиеся для душистых веществ. Ароматникам придавали самые разнообразные формы: плодов, флаконов, сердечек, разных бытовых предметов. Ароматники начала XVIII века украшали красочными перегородчатыми эмалями, сканью с драгоценными камнями, гравировкой.

Самыми распространенными и любимыми украшениями в России во все времена были серьги и перстни. В конце XVII-начале XVIII века по прежнему носили одинцы, двойчатки, серьги в виде корабликов и голубков; также появляется новая форма серег с квадратными и трапециевидными подвесками с драгоценными камнями в глухих гнездах, с крупными сверлеными жемчужинами и камнями-подвесками. Мочки серег становятся более тонкими, разъемными с шарнирами, предназначенными для продевания ухо. При этом украшалась только лицевая сторона подвески и мочки. В недорогих серебряных серьгах разъемные мочки часто заканчивались стилизованным листочком или раскрытым клювом птицы.

С начала XVIII века стали широко использоваться для украшения одежды запонки с головками разнообразных форм (крестообразные, в виде розетки из драгоценных камней, со стеклом, жемчугом и т.д.).

Широкое распространение получили платяные броши и булавки, которые с одной стороны были украшениями, а с другой выполняли чисто утилитарные функции: собирали складки платья, прикрепляли воротничок и т.д. Внешняя сторона их обильно украшалась самоцветами и гранеными алмазами. В изделиях с большим количеством драгоценных камней трудно проследить характерные особенности смены стилей (барокко, рококо). Только на украшениях со значительными поверхностями драгоценных металлов можно увидеть орнаментальные особенности стилей. Были распространены броши в виде букетов цветов, модными становятся броши с миниатюрными портретами, а в оправе более четко проявляются стилистические особенности классицизма.

Главная » Общение с девушкой » Противоречие принципов Петровской эпохи. Просвещение эпохи Петра Великого: наука, литература, театр и музыка Петровская эпоха